Любава, 84 - 22 января 2011 22:20

он как будто взрослеет на пару лет, сделав пять или шесть затяжек,
оставляет привычки, меняет цвет -
городов, паспортов, рубашек…
он свободен снимать с себя ночью скальп и пугать хрипотой соседей,
материться…..смеяться, мешая спать, завывая цепным медведем…
изувеченный цельностью, рвёт себя:
майку, волосы, жизнь, брюшину,
а потом понимает, что в общем зря, ибо слишком живуч /скотина!/
но «полиция просит открыть Вас дверь…» -
наваждение,
фактор страха –
не откроет, конечно - реально лень / вот такого бы взять – оттрахать!/
откупорить и выхлестать…… выпить…… вы…
в исступлении высечь, выжечь –
но ни кнут, ни костёр, ни топор, увы, не дадут ему шансов выжить –
это верные средства для тех, кто свят, а ему изменила святость,
и напрасно он режет и рвёт себя, принимая за силу слабость…
просыпается в сумерках:
чёрный фон заоконностью к белым стенам –
как кусочек винила и тот альбом, где годами грустит Джон Леннон,
белоснежно и нежно меняя мир,
снисходительно,
в знак протеста –
для кого-то мессия, король, кумир….. и добыча для жёлтой прессы…
сам в себя забивающий гвоздь и гол…. а трибуны ликуют….стонут….
и не слышно, как крикнет: «король-то гол…» - одинокий в толпе ребёнок –
эта горькая правда – как в сердце нож,
оставаясь один в клозете,
он с готовностью верит в любую ложь и любой клевете в газете…
чтобы ночью зачем-то опять стонать… и рычать… и пугать соседей….
становиться собою, снимая скальп,
а потом убивать медведя -
понимая, что это последний шанс - на земле отыскать свой остров,
он себя разрезает, но каждый раз то ли нож не настолько острый,
то ли кожа грубее, чем тот брезент,
то ли в пальцах не много силы…
он себя не находит…. и пьёт абсент, разбавляя его текилой…
долго плачет……и бредит…….и видит сны –
сны, в которых распят любовью,
сны, где он и малютка сын лишь вдвоём на футбольном поле
так беспечно, счастливо гоняют мяч по зелёной траве в апреле…
и звучит, словно музыка:
«пап, не плачь…..я в тебя, словно в Бога…… верю….»
(с)

• 
• 
•